Читать интересную книгу "В джунглях Москвы. Роман - Пётр Фёдорович Алёшкин"

class="p1">– Я потом скажу… – бормотнул Алеша, не глядя на Янова, и потихоньку повел плечом, высвобождаясь из его руки.

– Ну, смотри! Только, брат, это между нами. – Он еще раз дружески качнул его за плечо и пошел назад, к дому.

Алеша с каким-то страхом вслушивался в его удаляющиеся шаги, расстроенный, раздавленный, униженный. Когда хлопнула дверь, Лазарев направился мимо пятнистого камня вниз, все убыстряя и убыстряя шаги. Потом побежал. Было стыдно, что не отказался сразу. Снова вспомнилось, как Аркаша предупреждал его, что Янов может сделать ему такое предложение, и мелькнула мысль: а если все таким образом в сборную попадают? Алеша даже остановился от такой мысли: не может быть! Но что делать? Был бы Истомин здесь. Или Харитонов! Но им позвонить можно. И Алеша помчался к гостинице. Там был междугородный телефон-автомат. Истомина не было дома, а Харитонов сам снял трубку. Алеша рассказал ему, спросил, как быть. Харитонов заорал:

– Ты что, сосунок?! Не знаешь, как быть? Плюнь ему в наглую харю!.. – Потом добавил спокойнее: – Ладно, я разберусь!

Он, видно, тут же позвонил Шадрову. Алеша вернулся минут через двадцать и сразу столкнулся в коридоре с Яловым. Он был уже не ироничный, не улыбчивый, а какой-то потрепанный, с вспотевшей лысиной.

– Ты у меня покатаешься в сборной, щенок! – прошипел он, проходя мимо Алеши.

Шадров тогда Алеше ничего не сказал. Янов по-прежнему оставался у него помощником, и Алеша решил, что не бывать ему в основном составе сборной, но ошибся: в этом году его включили, и в начале апреля он отправлялся со сборной во Францию, потом в Италию. Лазарев понимал, что от того, как он выступит там, зависит его спортивная жизнь.

– Что-то вилка постукивает, – сказал сегодня озабоченно Алеша Пухначеву, когда закончил тренировку.

– Посмотрим, – ответил лениво своим обычным словом Юрий Михайлович, принимая велосипед, и вдруг спросил: – Ты домой не торопишься?

Лазарев торопился. Каждый вечер он гулял со Светой. Через месяц она должна была рожать. Этот последний месяц перед родами, самый тяжелый, она оставалась одна в чужом городе. Знакомые были, появились за два года. Работала Света в библиотеке. Но из-за того, что без мужа она никуда не ходила, близких друзей не было. И тогда, когда Алеша бывал в Куйбышеве, они не часто ходили к знакомым, все время проводили вдвоем. За эти два года они приросли друг к другу, много общего появилось. Вместе поступили в Куйбышевский пединститут на заочное отделение в прошлом году, вместе сдавали зимнюю сессию, и оба не попадали на летнюю. Алеша должен быть на соревнованиях, а Свете не до экзаменов будет, если появится маленький. Так они называли между собой будущего ребенка. Алешу мучило то, что он не мог быть с женой в самое трудное для нее время. Недавно намекнул: не отправить ли ее в Москву к своим родителям или к матери. Пока он будет на соревнованиях, они помогут ей ухаживать за маленьким, но Света отказалась. Алеша виноватым чувствовал себя перед женой, плюнуть иногда хотелось на гонки, но понимал, не будет ему жизни без них. Понимала это и Света. Душа Алеши томилась, разрывалась, и он старался каждую свободную минутку проводить с женой. Поэтому на вопрос Пухначева, свободен ли он сегодня вечером, ответил не сразу, замешкался, потом решил не показывать Юрию Михайловичу, что он к жене торопится, сочтет еще подкаблучником, и пожал плечами:

– Да так… не очень…

– Я славно чаек заваривать могу, – сказал Пухначев. – Заглянем ко мне на полчасика?

Сказал и повел велосипед к своему рабочему столу, не дожидаясь ответа.

По дороге молчали, слушали похрустывание тонкого ледка под ногами. Алеша знал, что Пухначев живет неподалеку от Дворца спорта, живет один. Был женат, когда жил в Москве, но почему-то расстались. Алеша гадал, почему именно его позвал на чай Юрий Михайлович. Было приятно: значит, есть у того какие-то основания выделить. Думал и о Свете. Она привыкла, что он нигде не задерживается, будет волноваться, ведь и на тренировках у них иногда бывают серьезные травмы.

Пухначев открыл дверь в свою квартиру и отступил, пропуская вперед Алешу. В просторном коридоре чувствовался знакомый запах резины, смазки. В углу стоял небольшой верстачок с закрепленными на краю небольшими тисками. Лежали велосипедные шестеренки, втулки, торчало из-под верстака колесо.

– Проходи, – указал Юрий Михайлович на дверь и сам вошел в комнату вслед за Алешей.

Лазареву показалось, что он попал в запущенную комнату мужского общежития. И книги на самодельных полках из толстых досок не придавали комнате вида постоянного жилья. Холостяцкая конура неприхотливого человека.

– Что ты хочешь знать из истории велоспорта? – остановился Пухначев посреди комнаты и посмотрел на Лазарева.

Алеша не понял сначала, серьезно ли говорит Юрий Михайлович, и переспросил:

– А что?

– Что хочешь… Давай любой вопрос…

– Любой, – Алеша вспомнил о самой популярной гонке и спросил: – Когда состоялась первая гонка «Тур де Франс» и кто победил?

Пухначев снисходительно улыбнулся, показывая, что вопрос пустяковейший, и снял с полки один из множества толстых альбомов, открыл, полистал. Альбом был из желтых газетных вырезок с фотографиями и листов с текстами, отпечатанными на машинке. Большинство вырезок было из зарубежных газет.

– Отвечаем… Первая гонка «Тур де Франс» состоялась в 1903 году, победил француз Горен. – Ответил и усмехнулся: – Мечтаешь о «Тур де Франс?»

– А кто о нем не мечтает?

– Теперь о нем мечтать можно… Сухорученков дважды «Тур де ла Авенир» выигрывал, а там и профессионалы были. Конечно, «Тур де Франс» иное дело. Но кто знает… – Пухначев захлопнул альбом и указал на полки. – Здесь все о велоспорте: и о гонках, и выдающихся гонщиках мира. Тут есть методы тренировок Жака Анкетиля, Эдди Меркса, Ван Лоя и наших от Капитонова до Сухорученкова. Я тебе дам посмотреть, а пока полистай… какой хочешь.

Юрий Михайлович поставил на место альбом, взял со стола пустую грязную бутылку из-под кефира и стакан с белыми разводами на стенках и направился в кухню. Алеша вытянул один из альбомов и стал листать. Листки с машинописными текстами оказались переводами статей из зарубежных газет. Из кухни доносился шум воды. Лазарев вдруг увидел знакомое лицо на фотографии и побежал к Пухначеву.

– Смотрите! – воскликнул Алеша, показывая фотографию. – Истомин! Мой первый тренер!

– Ну да! Он в Англии этап в «Молочном туре» выигрывал… Погоди-ка! – Юрий Михайлович вытер руки, полистал альбом, остановился на одной из последних страниц и передал его Алеше.

На фотографии было три спортсмена на пьедестале почета. На верхней ступени с лавровым венком на шее стоял радостный мальчик. Алеша узнал себя. Раньше он никогда не видел этого снимка, но быстро сообразил, что это репортаж с юниорского чемпионата мира.

2

В приемной возле стола секретаря спиной к окну сидел парень. Лицо его было в тени. Сидел он, откинувшись на мягкую спинку кресла и небрежно закинув ногу на ногу. Увидев Егоркину, он улыбнулся радостно и вскочил. Галя только теперь узнала его.

– Борис? Ты зачем…

У него было такое радостное лицо, словно он ждал ее и наконец дождался.

– Как зачем?! Тебя увидеть хотелось!.. Ты так похорошела за эти месяцы. Замужество тебе на пользу… – Борис говорил с восхищением. – Пополнела чуточку. Чудо! А я каждый день тебя вспоминал…

– Странно! – усмехнулась Егоркина и указала на дверь в кабинет Жанны Максимовны. – Люба там?

– Что странно? Ты взгляни на себя! – указал он на большое зеркало на стене двери. – А родинка твоя меня всегда с ума сводила!

Галя невольно оглянулась, увидела свое отражение в зеркале: удивленное лицо с остреньким носом и маленьким ртом, темное пятнышко на подбородке, и шагнула к кабинету, приоткрыла дверь. Люба была там. Жанна Максимовна увидела Егоркину и позвала:

– Заходи, ты мне нужна. Садись, – потом снова взглянула на секретаршу, закончила разговор с ней. – Так и печатай. Завтра утром ко мне на стол…

Люба вышла.

– Галенька, нескладно получается у нас, – заговорила Жанна Максимовна. Она чуть ли не на другой день своей работы в ЖЭКе стала звать сотрудников по именам, а Галю и Любу, как самых молодых, ласково – Галенька, Любонька. – Подбили